Владимир Светозаров: Надо работать по-пушкински

От бутафора до народного художника

Владимир: Сегодня я выступал, ну, выступал ─ это громко сказано, давал интервью на телевидении в каком-то приморском ресторане, таком модном [Аквамарин], после   подходит ко мне директор этого ресторана и говорит: «Вы так интересно рассказывали, мы ничего такого не слышали, вы можете к нам прийти пообедать?» Я говорю: «Я могу, но я не один, со мной десять человек». «Хоть пятнадцать!»

Это была солдатская шутка, я долго служил в советской армии и набит солдатским шутками. На самом деле, пришёл Петя [Петр Татарников, художник], я и очаровательная Настя [Анастасия Кожина, выпускница кафедры «Мастерства художника кино и телевидения» СПбГУ]. И вот мы очень скромно там поели, подходит официант, Ваня, я говорю: «Ванечка, тащи счёт». А Ванечка не несёт счёт, я думаю, «Ну, тоже мне, ресторан, пятнадцать минут ждём, а он счёт не может принести». Оказывается, всё бесплатно. То есть мы могли есть и пить до ночи, если бы не встреча с замечательными вами.

Это была одна из тех баек, что успел за час рассказать Владимир Светозаров. Он просил помогать ему с вопросами, потому что профессия «художник кино» ─ молчаливая, просил не сердиться, если вдруг начнёт шмыгать, чесать затылок ─ иначе себя художник проявляет. Владимир пришёл на Ленфильм в 14 лет. Его папа, Иосиф Хейфиц, дважды лауреат Сталинской премии, герой Социалистического Труда, Народный артист СССР, устроил сына на студию по блату. По блату тогда принимали бутафором третьего разряда, самый низший класс. И каждый день после школы Владимир приходил в лепную мастерскую, где мыл полы и месил глину.

Владимир: Я прошел честный, благородный, тяжёлый, иногда весёлый путь от бутафора третьей категории до народного художника России. Все знают, что Вовочка прошел этот путь абсолютно честно, за моими плечами 60 картин.

Среди них «Собачье сердце» (1988), «Турецкий гамбит» (2004), «Мастер и Маргарита» (2005), «Григорий Р.» (2014)...Благодаря своей работе художника-постановщика Владимир объездил практически весь мир, весь Советский Союз и всю Россию по второму разу. Был в Афганистане во время войны (1979-1989) на съемках картины «Афганский излом» (1990) режиссёра Владимира Бортко, завтракал с президентом Италии, выпивал с великим русским актёром Евстигнеевым, ночью, во времена сухого закона, когда все питейные заведения закрывались в 23.00. Но стоило Евгению Евстигнееву появиться в окошке или постучать в дверь закрытого ресторана, как открывалось всё.

Владимир: И многие говорят мне: «Вова, ты любишь советское время». Шутка есть такая пошлая: «Тогда и трава была зеленее, и девушки были красивее, и ты был моложе». Я говорю: «Нет, не поэтому». А потому что я работал в советском кино и видел, какие там были актёры, режиссёры, операторы и какие сейчас...

«Вова, зато тогда лежали на полке картины». Я говорю: «Ну, лежала там одна картина Германа два года, это добавляло только ей рекламы − это раз, а во-вторых...». Да, приходит мне служебная газета «СК-НОВОСТИ», «Новости Союза кинематографистов», и там список картин за 2016 год, 121 картина. Из них две я с трудом нашёл, которые как-то известны, остальные вообще − их нет. Такая вот грустная история. Именно поэтому я искренне больше люблю то время«.

В советское время художников кино учили во ВГИКе. Выпускалось ежегодно 15 человек. А в год на одном Ленфильме выходила 21 художественная и 15 телевизионных картин. Именно тогда Владимир Светозаров выучил заповедь художника-постановщика ─ чем незаметнее работа художника, тем выше класс художника. Зритель должен воспринимать всё увиденное на экране, как будто в жизни всё так и есть.

Владимир: Вчера мы в лёгкой форме нарушали режим и сидели за столом и я сообщил, что человек, как известно, на восемьдесят процентов состоит из воды и огурцы тоже на восемьдесят процентов состоят из воды, таким образом, за этим столом якобы глубоко философствуют, на самом деле сидят огурцы. И тут такое началось, они все на меня наехали, стали скандалить, я еле унёс оттуда ноги, но это лирическое отступление...

Диалоги о кино

Художник кино только тогда выполнил хорошо свою работу, когда никто и не подумает посмотреть в титрах имя этого безобразника. Как работает художник-постановщик, Владимир рассказал на примере «Тараса Бульбы» (2009).

Режиссёром картины был другой Владимир ─ Бортко. Он не без помощи Светозарова ведёт себя по-пацански, а работает по-пушкински — легко, талантливо, играючи, попивая сухое вино, волочась за девушками, без выпученных глаз, без изображения этого трагизма. Как-то раз Бортко вызвал Владимира Светозарова в кабинет и говорит:

− Вова, ну что, ты читал «Тараса Бульбу»? Сценарий хотя бы?

− Да, читал, − хотя я ничего не читал.

− Так, ну-ка, посмотри мне в глаза. Не читал. Иди домой, завтра придёшь. Прочитаешь.

Следующий день. Те же герои. Те же декорации. Бортко говорит:

− Итак, значит, я придумал. Тараса будет играть Богдан Ступка. Сыновей Вдовиченков, Петренко. Все. А остальное ─ твоё дело.

− Остальное − моё дело, повторил Светозаров и ушел искать декорации.

Если реквизит XIX века есть на Ленфильме, можно отыскать на складах и в антикварных магазинах, то XVIII век ─ уже в Эрмитаже. XVII век ─ в том же Эрмитаже, но под стеклом. А предметов XVI века, когда здравствовал Тарас Бульба, найти невозможно ─ ни стула, ни стола, ни сабли, ни трубки. С этого «ничего» и начинается работа художника-постановщика. Нужно придумать, нарисовать и сделать всё ─ с нуля до хутора Тараса, до Запорожской сечи.

Владимир сел за эскизы, не такие, которые можно повесить дома на стену и любоваться, гостям хвастать, а чтобы режиссёру показать ─ что и как где будет. Эскиз должен быть нарисован филигранно, без широкомазковой живописи, без всякого Малевича и Шагала, это не годится. Нужен максимально реалистический эскиз, чтобы, глядя на него, было понятно ─ этот горшочек глиняный, пластмассовый или хрустальный стоит на столе. И глядя на этот эскиз, режиссёр с оператором обсуждают. Бортко говорит:

− Вова, ты народный художник, ты нарисовал доски, наверное, это у тебя в квартире, в твоей пятиэтажке такие доски. А я, хохол, Бортко, в Хохляндии, в хатах воооот такие доски видел, причём не аккуратные пилорамой [выпиленные], одна толще, другая шире, третья...Понятно? А что ты нарисовал.

− Владимир, все исправлю, ─ говорит Светозаров.

− Так, значит, ты говоришь, ты читал «Тараса Бульбу». А ты читал у Гоголя, что «редкая птица долетит до середины Днепра». А ты понимаешь, что любой воробей долетит и перелетит этот Днепр пять раз туда-обратно. Значит, это что, как, Вова, это называется? Ги-пер...

─ Гипербола.

─ Гипербола, вот молодец. А Тарас Бульба весил 320 килограмм. А Ступка 90 весит. Как сделать? Вот, ты дверь нарисовал. Нарисовал вроде правильно, да, но...ты не учёл и не додумался, что дверь надо сделать нарочито ниже и нарочито уже, чтоб когда Ступка, он же Тараса Бульба, проходит через дверь, видно было, что он с трудом протискивается и создается впечатление, что он огромный, здоровенный парень.

Смотрит Владимир Бортко дальше на эскиз и говорит:

─ А что у тебя все горшочки какие-то глиняные? Ты знаешь, что казаки были разбойниками, они грабили караваны, а Тарас Бульба по нынешним понятиям, это практически генерал, полковник точно.

Художник кино

Эскиз художник-постановщик рисует так же, как и художники Возрождения ─ сверхреалистично. Потому-то они и были гениями, добавляет Светозаров. Как только завершены эскизы, художник, иногда с оператором, иногда в одиночку, едёт выбирать натуру. Фотографирует с нескольких ракурсов. Параллельно с декоратором планирует будущие декорации.

Незаметный художник кино должен знать черчение, должен виртуозно рисовать и живописать, художник кино должен обладать вкусом, быть цензором вкуса, которому научиться практически невозможно ─ либо есть, либо работай ещё больше. Художник кино должен знать и историю архитектуры, историю материальной культуры, когда появился газовый фонарь, а когда первый электрический фонарь на улице, как он выглядел, как выглядела лестница керосинщика. Кино, говорит Светозаров, это на 40 процентов (в лучшем случае) ─ творчество, а на остальные 60 ─ производство. Кино ─ это бригады, чертежи, сметы, охрана, полиция, сопротивление материала, составление смет, актеры, у которых есть только один свободный день на съемки, а завтра они уже будут на спектакле в Москве или сниматься в сериале.

Владимир вспомнил, как работал над «Григорием Распутиным», что с Владимиром Машковым в главной роли.

Владимир: Там такая сцена есть, где поезд останавливается, Распутин выходит на платформу, становится на колени и молится, и весь поезд, глядя в окошко, «Распутин молится», и все выскакивают на платформу, становятся на колени и все начинают молиться. Три строчки в сценарии. Ну, что такого? А где взять вагоны XIX века. Вагоны были разного цвета: от класса вагона зависел цвет. Надо это все узнать. Какие были гербы на вагонах? Не то царские, не то Николаевской железной дороги. Какая была платформа? Не то каменная, не то цементная, не то деревянная. Номера на вагонах были все время во время движения или, когда поезд останавливался, проводник втыкал эти номера. Эти мелкие подробности должен обязательно знать художник.

На вопрос, как он спасается от стресса, Владимир ответил: «С помощью юмора и сатиры, футбола и заповеди „другие могут быть другими“». Эти четыре слова он вычитал у одного японского автора ещё в армии, когда служил в роте охраны и много читал, потому что караульная служба монотонная — два часа стоишь, два часа бодрствуешь, два часа спишь, два часа стоишь, два часа бодрствуешь, два часа спишь...И так два года восемь месяцев.

Владимир: Гениально абсолютно, значит не надо на кого-то злиться, не надо кому-то завидовать, потому что он другой и он не может быть другим. И это очень мне помогает в жизни, оставаться не таким, как я на этой фотографии, а веселым, жизнерадостным человеком, поэтому я ни на кого не злюсь, никому не завидую, кроме великих футболистов, потому что — другие могут быть другими. Это я советую вам тоже.

На фотографии, о которой вспомнил Владимир, он изображен каким-то глубокомысленным демоном ─ «А я совсем не такой». Главное для фотографа ─ проникнуть в нутро героя, а для художника-постановщика ─ кинокартины.