Многим работа в музее представляется спокойной, скучной и размеренной. AV познакомился с сотрудниками музея ИЗО, которые развенчивают этот миф. Валерия Зиновьева, выпускница САФУ, а ныне старший научный сотрудник, молода, красива, умна и неугомонно энергична. Валерия рассказала, сколько бессонных ночей она потратила на то, чтобы архангельская публика увидела работы признанных мастеров.
— В Архангельске недавно открылась выставка литографий Пабло Пикассо. Для нашего города — это сенсация. Кому сказать спасибо за такой подарок?
— Последние пять лет привозными выставками в архангельском музее ИЗО в большинстве случаев занимаются два человека, я и моя коллега Ольга Кулешова. Мы привозили работы художника
— Почему именно Пабло Пикассо, откуда такая идея?
— Мы постоянно отслеживаем выставочный процесс многих крупных художественных музеев, например, Самары, Калининграда, Краснодара, Нижнего Новгорода, Воронежа и Ульяновска. Смотрим, какие проекты актуальны, изучаем сайты и вообще стараемся быть в тренде. Привезти Пикассо нам предложили в известном питерском арт-центре «Перинные ряды», с которым мы сотрудничаем уже третий год подряд.
Если быть до конца откровенной, то изначально мы хотели организовать выставку достаточно нескромного содержания, посвящённую эротизму в творчестве великих мастеров XX века — «Линия любви».
Эта выставка представляет работы таких художников, как
— В чём заключается твоя работа? Расскажи на примере выставки Пикассо, что нужно сделать, чтобы картины добрались до музея ИЗО, конкретно, по этапам.
— Сначала шли переговоры с арт-центром «Перинные ряды». Всегда очень сложно согласовать «занятость» самой выставки и наших экспозиционных площадей. Определившись со временем, подписали договоры о сотрудничестве, акты передачи картин, акты приёма и множество других необходимых документов. Нам сообщили, что выставку Пикассо необходимо забрать из Кемерово. Теперь я договаривалась уже не с Санкт-Петербургом, а с «Домом Художника» в Кемерово, узнавала, когда заканчивается выставка и сроки передачи её нам. Кстати говоря, с Кемерово у нас пять часов разницы, сами понимаете, звонить приходилось в определённое время. Таких мелких, но не самых приятных нюансов великое множество.
— В итоге всё сложилось хорошо, картины доехали без проблем?
— У нас редко всё проходит как по маслу (смеётся). Нужно сказать о том, что музейная среда достаточно специфична: каждый сотрудник постоянно на своей волне. Нам очень сложно вести переговоры даже внутри своего коллектива, что уж говорить о других городах! Порой думаешь, что ты всё отлично объяснил, и тебя все поняли, но нет, всё равно потом появляются форс-мажоры.
Выставка Пабло Пикассо пришла к нам с опозданием, потому что погрузили её позже, чем было запланировано. Здесь, в Архангельске, все уже были на нервах.
Ещё один момент: перевозили картины в специальной машине с климатическим контролем, где соблюдается плюсовая температура и определённая влажность. В Архангельске не так много транспортных компаний, которые имеют такие автомобили. Кроме того, литографии очень дорогие, а значит, машину на всём маршруте сопровождала охрана.
— Картины приехали сразу в музей?
— Да, к нам на Ленина, 2. После транспортировки работам необходимо было дать «выстояться». Потом мы, две молодые худенькие девушки, распечатали три ящика весом по сто килограмм, распаковали все работы, провели опись, вызвали отдел учёта, который всё осмотрел, и только потом начали их расставлять по экспозиции. Монтаж выставки проходил четыре дня. Конечно, нам во всём помогали наши замечательные рабочие, но их тоже немного, пара человек. Одновременно с монтажом мы писали сценарий открытия, готовили макеты и баннеры, занимались пиар-кампанией (видеоролики, радиоэфиры, пригласительные для СМИ), составляли сметы для рекламы... Забыла сказать, я же ещё экскурсии по выставке Пикассо вожу! Думаю, теперь можно представить, что работать в музее — не самый лёгкий труд (смеётся)?
— Лера, скажи, как твои нервы всё это выдерживают? Бывало, чтобы тебя довели до слёз?
— Ой, конечно, слёзы здесь — обычное дело, особенно когда только пришла в музей. Стараешься, вкладываешь уйму времени и сил, а кто-то скажет, мол, ты ничего такого важного и не сделала. Обидно! Один из самых горьких для меня моментов за всю практику был во время выставки Зураба Церетели. На открытие должны были присутствовать и сам художник, и губернатор области. Мы старались всё организовать, и дошли до самых верхов, чуть ни в Кремль постучались, честное слово.
Увы, всё сорвалось в последний момент, открытие было решено отменить. Эта была настоящая боль.
Мы так ждали эту выставку, везли её сюда с огромными проблемами, ломались машины... И всё напрасно. Для меня это был настоящий провал. Торжественное открытие выставки, которое было в планах, не получилось. Кстати, именно благодаря учёбе в САФУ у меня сложился такой характер, что я всегда всё чётко планирую и не люблю, когда что-то идёт не так.
— Наверное, в такие моменты хочется всё бросить и уйти...
— Конечно. Каждый, кто несёт ответственность за качество работы, кто сталкивается с оценкой зрителя, живёт в стрессовой ситуации, я не исключение. Сказывается напряжение, усталость, внутренние сомнения в том, всё ли делаю правильно, и, конечно, разноплановость моей деятельности. Иногда я жалею, что в сутках всего 24 часа! Но всё это компенсируется, когда благодарный зритель доволен выставочным проектом, который я организовала. Мне безумно нравится то дело, которым занимаюсь! Музей меня многому научил, особенно терпению! По природе я очень вспыльчивый человек, но за последние годы становлюсь всё сдержанней.
Музей учит находить золотую середину между тем, что хочется сделать и тем, что ты можешь позволить себе сделать.
Даже если снова вспомнить эротическую выставку, я сама от неё отказалась, поняла, что ещё не время. Кроме того, музейщики — самые самоотверженные люди. Они могут прийти на работу в восемь утра и тут же начать что-то монтировать, а закончить лишь к двенадцати ночи. Помню, когда была выставка Александра Васильева «Мода 80-х», мы разглаживали платья до ночи! Можно сказать, что у нас нет ни праздников, ни выходных, и мы не имеем права болеть (смеётся).