Филлип Сэнджер: Где шрамы на твоей спине?

Автор фото: Полина Нечаева

«У Мамонтова была удивительная способность работать на народе и делать несколько дел одновременно. И теперь он руководил всей работой и в то же время писал пьесу, шутил с молодежью, диктовал деловые бумаги и телеграммы по своим сложным железнодорожным делам, которых он был инициатор и руководитель. В результате двухнедельной работы получался своеобразный спектакль, который восхищал и злил в одно и то же время».

Работа Саввы Мамонтова (благодаря которому построили железную дорогу от Ярославля до Архангельска) над очередной пьесой, что описывает Константин Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве», вряд ли придется по вкусу Филлипу Сэнджеру.

Десять лет он преподает годичный курс «Проектный менеджмент», сначала в Западно-Каролинском университете (штат Северная Каролина), теперь в технологическом колледже университета Пердью (штат Индиана). До этого 25 лет Филлип работал в индустрии новых технологий, например, его команда внедряла сверхпроводниковый электромагнит для магнитно-резонанской томографии или детали низкой себестоимости для электромобилей. В университете он лично поддерживает связь с компаниями − сто двадцать студентов работают над двадцатью реальными проектами, получая шрамы на спине, которые успевают зажить за год.

Автор фото: Полина Нечаева

Перевёрнутый профессор

− Год назад Сколково, Московская школа управления, и Агентство стратегических инициатив...

− Да, я слышал о них. Ско-л-ково...

− Они выпустили доклад о «профессиях будущего» и «профессиях-пенсионерах», то есть тех, что исчезнут к 2030 году. Среди вторых оказался «лектор». Что вы думаете об этом?

− Преподавание, я думаю, никогда не уйдет, чтение лекций − может быть.

− В докладе ещё сказано, что профессия лектора выживет лишь в двух случаях: если только лектор обладает уникальными знаниями и опытом, которые студенты нигде, кроме как на лекциях, не получат, или если лектор артистическая личность и умеет общаться с аудиторией.

− Я все же не думаю, что преподавание не уйдет, всё зависит от того, что они вкладывают в понятие «лектор». В США мы называем это «перевёрнутый класс», в котором, действительно, чтение лекций не так и важно. Студенты приходят на занятия уже подготовленными (накануне читают или смотрят видео по теме). Что в таком случае вы делаете в классе? Вы разбираете, что осталось неясным, обсуждаете. Какова роль профессора? Направлять. Поддерживать. Задавать вопросы. Например, что ты думаешь об этом? Думал/думала ли ты когда-нибудь об этом? Если это произойдет, как ты поступишь?

И так далее, то есть, задавая вопросы, мы помогаем студентам лучше понять то, что они должны были прочитать до занятия, и это не будет просто лекцией. Но и студенты должны предварительно поработать, и потом мы обсуждаем, анализируем и увязываем всё это с реальной жизнью. Я не согласен с тем, что преподавание уйдет. Оно просто изменится.

− Год назад я была в Штатах, провела семестр в американском университете и было что-то похожее − мы читали по две-три главы каждую неделю, потом обсуждали на занятиях...

− Ты была, вероятно, в магистратуре?

− Да, но я ходила всего на два курса вместо трех...

− И ты едва дышала.

− Верно!

− Так учить я не советую. Нужно просчитывать, сколько именно информации удастся обсудить в этом перевёрнутом классе. И лучше выдавать её маленькими порциями.

Например, накануне студенты тратят пять-шесть минут на один предмет (видео или текст). Именно столько времени держится наше внимание. Пусть это будет два-три задания, которые студенты успеют выполнить вечером. Так что чтение двух глав, думаю, это слишком.

Автор фото: Полина Нечаева

− Да, и еще написание эссе.

− Да, я слышал о такой технике. Это годится для магистров или аспирантов. Бакалавры просто не выдержат.

Уйди с дороги!

− С какими проблемами вы сталкиваетесь, преподавая «Проектный менеджмент»?

− Вся соль проектного менеджмента − планирование. Мои студенты терпеть этого не могут. Они не хотят планировать. Они хотят сразу приступить к делу. «Никакого плана. Уйди с моей дороги. Я хочу взять и сделать». Что ж, это не есть проектный менеджмент.

Поэтому самая большая проблема − это заставить их понять, что планирование сбережёт время и убережёт от проблем, если только оно правильно сделано. Их нужно убедить в этом. И убедить до того, как они покинут мой класс.

За время курса их планы становятся всё лучше, потому что они понимают: план необходим, чтобы выжить. В начале они не хотят ничего планировать, сопротивляются. Например, тебе нужно заниматься, если ты хочешь стать атлетом, допустим, тебе нужно бегать. Нравится ли тебе это? Большинству людей − нет. Но заниматься нужно, если хочешь добиться успеха.

− В самом начале занятий вы сказали, что вы, американцы, очень независимые люди, отчего вам трудно работать в команде. Как справиться с такой независимостью в классе?

Автор фото: Полина Нечаева

− Просто показать студентам, что работая в команде, они могут добиться большего, чем, если бы они выполняли задание в одиночку. Кому сложнее всего работать в команде, так это самым-самым лучшим студентам. Потому что они всегда полагаются только на себя. Они всегда выполняют всё на «отлично». Помнишь, я повторял несколько раз: «ошибайтесь чаще, чтобы быстрее прийти к успеху» (цит.: Том Келли, генеральный менеджер дизайнерской компании IDEO).

Отличники всегда получают только «пятёрки» и никогда не ошибаются. Им нужно учиться и совершать ошибки, и восстанавливаться. Но они никогда этого не делали!

Они всегда были умнее, они всегда были лучше, и никогда не ошибались. Только это не реальная жизнь. В личной жизни, проектах, работе − они всегда будут ошибаться. Дело не в том, чтобы избегать ошибок, но в том, чтобы научиться справляться с ними и двигаться дальше.

− Какой совет вы можете дать студентам, которые ошиблись и теперь им нужно как-то с этим справиться?

− Учиться. Я говорю студентам: «если вы совершаете одни и те же ошибки снова и снова, значит, что-то вы точно делаете не так». Оправляться после неудач значит анализировать, что пошло не так. Но это не значит впадать в депрессию. В следующий раз ты дашь себе больше времени на выполнение той или иной задачи, разделишь задачу на большее количество подзадач...

− Вы смотрели «Доктора Хауса?»

− Да!

− Хотели бы работать в его команде?

− Только не с Хаусом, никогда! Но то, что они делали, было исследование и проектирование. Я не знаю, какие методы они использовали, но работали они организованно, чтобы понять, как действует лекарство. Эффективно ли оно? Искали источник проблемы...Проводили мозговой штурм, помнишь, где Хаус высмеивал каждого.

Автор фото: Полина Нечаева

− Как думаете, чему в первую очередь должен научить преподаватель?

− Многому. Если выбирать что-то одно.... Уметь адаптироваться, уметь меняться, когда это необходимо. И я говорю «когда необходимо», потому что если ты постоянно меняешь свое направление, то не достигнешь успеха.

Главное, понять, в какой именно момент ситуация складывается так, что нужно что-то изменить, не слишком рано, не слишком поздно.

Что бы я хотел, чтобы студенты усвоили, так это необходимость самообразования. Не бояться новых технологий, не бояться исследований, не бояться позвонить кому угодно, разговаривать, задавать вопросы, учиться и адаптироваться. То, что я делаю на протяжении всей своей жизни. Вот почему у меня такой многосторонний опыт: ядерная инженерия, создание сверхпроводниковых магнитов, физика высоких энергий, проекты для военных. Я говорю о том, что учиться важно. Постоянно.

− А чему вас научили студенты?

− Чему? Я узнал это поколение. Моим студентам сейчас 20, 21, 22 года. То есть они родились в середине 90-х. И это другое поколение. Только как пример. Я спрашиваю: «Ну что, Джо, ты позвонил компании?» И он говорит: «Да, я говорил с ними». «Ок, и что они сказали?» «Ну, они не ответили на мое сообщение». То есть говорить текстовыми сообщениями!

Мне большого труда стоит заставить студентов взять телефон и позвонить в кампанию.

Самый быстрый способ узнать что-то − это позвонить инженеру любой компании: «Привет, что это? Объясни мне!» И большинство инженеров (если у них, правда, есть время) будут рады поговорить со студентом-инженером и объяснить ему или ей что-то новое. Но они должны взять телефон и поговорить. Помнишь, я говорил об эмпатии? Это не дружба. Это отношения между коллегами, учеными, инженерами.

− И все же, чему вы научились у этого поколения? Как писать смс-ки?

− Я знал это ещё до них! (Смеется) Сложный вопрос...Наверное, я научился с ними общаться, как донести до них информацию так, чтобы они меня поняли. Не скажу, что я сильно изменился. В классе я не стою за кафедрой и не читаю проповедь. Это точно не я. Я вовлекаю их, задаю вопросы. Вот мой стиль.

− Как отличается то, как вы преподаете сейчас, от того, как учили вас?

− Мне приходилось постигать всё самостоятельно. Меня бросили в воду — плыви.

Когда я работал над докторской в лаборатории (при. авт.: работа по ядерной инженерии), уже тогда у меня было представление о реальном мире.

Помнишь, я говорил, что в середине 1970-го писал докторскую, а к декабрю 70-го меня назначили менеджером по одному сложному проекту. Без единой подготовки.

− И что вы делали?

− Спрашивал. Почему и как. Учился. Но это моя особенность — умение адаптироваться.

Делать или не делать?

− Что бы вы посоветовали преподавателям, которые впервые будут вести «Проекты»?

− Многие преподаватели «Проектного менеджмента» рассказывают о проектном менеджменте. Они преподают историю, и ты узнаешь столько всего нового об этом. Работают ли студенты над проектами во время этого курса? Скорей всего, нет...Поэтому я настаиваю − выполнять реальные проекты. Студенты должны планировать, они должны сталкиваться с проблемами, совершать ошибки и подниматься, им не всё может нравиться, но сегодня «Проектный менеджмент» − это не что-то недосягаемое, на небесах, это прямо здесь, вчера я совершил ошибку и должен её исправить до завтра. Ты преподаешь «Проектный менеджмент» или ты рассказываешь о «Проектном менеджменте»? Это и есть реальный мир, беспорядочный, проблемный.