МЕДИА ПОРТАЛ САФУ // ПОСЛЕДНИЕ МАТЕРИАЛЫ:

Много старой мебели, много пыли

Юлия Попова уже более 12 лет занимается дизайном мебели и интерьера, а также реставрацией. Она — из редкого типа людей, кто работает по специальности. Мы поговорили с Юлией о том, как так вышло, что такое реставрация и как выглядят будни дизайнера.

QCBZiyql_-M.jpg

AV: Расскажите, как и когда вы решили заняться дизайном мебели?

Я работаю по специальности, поэтому это само пришло, мне кажется, судьба привела. В школьные годы я закончила еще и художественную школу, то есть рисовать умею. И когда наступил одиннадцатый класс, я не напрягаясь сдала ЕГЭ очень хорошо, поэтому могла прийти куда мне захочется. А куда я хочу я вообще не знала, если честно.

Твердо я знала только одно: хочу учиться в Архангельске. Детство, школа — всё у меня прошло в Северодвинске, больше жить там не хотела, Питер и Москва не манили, а поступать куда-то надо.

Я понимала, что могу поступить на экономику, юридический, но мне это показалось скучным. И тут надо сказать спасибо моему папе. Он открывает газету АГТУ, смотрит, что там есть и говорит: «О, смотри, тут дизайн, а ты рисовать умеешь, давай-ка изучи». Я почитала, это в принципе серьезное образование, то есть мы всё-таки инженеры, серьёзный институт, серьезная специальность. И я говорю: «Да, отлично, подходит». Там нужен был стандартный набор: русский, математика, физика и вступительный экзамен — академический рисунок. Я походила на подготовительные курсы, чтобы понять, какие у них требования и сдала, поступила без проблем. Один-единственный год отработала по найму отработала, потом — самостоятельное плавание.

AV: Вы занимаетесь реставрацией мебели, как вы к этому пришли?

Когда я училась, мы проходили не только технические специальности, у нас была также история искусств, рисунок. Историю искусств было очень интересно изучать, наш педагог Чанева Марина Евгеньевна — яркая и заразительная женщина, мы с ней изучали историю мебели досконально по всем стилям, то есть она уже какие-то крупинки именно к прошлому мебели, к искусству в целом зарождала. Плюс пары проходили в особняке на набережной, где представлены некоторые образцы венской мебели.

Еще у меня в Петербурге есть очень хороший друг семьи, он весомый архитектор и коллекционер венской мебели. У него серьёзная коллекция, я её посмотрела — прекрасно выглядит эта мебель, это такое новаторство в дизайне, XIX век — как раз переломный момент для дизайна, для искусства в целом. И вот это была опять очередная крупинка. Я начала думать, что неплохо бы домой такие стулья где-то приобрести. Нашла первые свои стулья у антиквара, они вообще были в безобразном состоянии, несколько лет в сыром гараже пролежали. Я их купила, но с ними надо что-то делать и соответственно я начала для себя приводить их в порядок, реставрировать. Потом случился небольшой перерыв в этом вопросе, но мне захотелось к этому вопросу снова вернуться, опять начала для себя реставрировать. Я начала это выкладывать и поняла, что есть отклик, что это и мне нравится и людям нравится. И вот так и пошло.

Реставрация мебели — это воссоздание первозданного вида мебели.

AV: А если каких-то материалов нет? То есть это прям точь-в-точь должно быть?

Я думаю, это зависит от философии человека, кто этим занимается. Если говорить об антиквариате, о венских стульях, то я стремлюсь конечно сохранить первозданные моменты. Многие, если берут гнутую итальянскую мебель, делают мягкие сидения, я не сторонница такого, я стремлюсь к тому, как было раньше. Но иногда нет технической возможности прямо точь-в-точь сделать, потому что новую фанеру для сидения лично у меня в масштабах Архангельска нет возможности с учетом того, что нужна порода — бук. У нас вообще сложно найти фанеру буковую — мне пришлось заказывать из другого города, чтобы вставлять в стулья, где утрачено сиденье.

AV: Это обязательно должна быть антикварная мебель?

Нет, даже если 10 лет назад что-то было сделано и испортилось, это тоже реставрация. Мне кажется, тут не столько возраст мебели важен, сколько именно её состояние. Я в основном работаю с венской мебель и реставрирую винтажную мебель. Винтажем я считаю мебель с середины прошлого века, 50-60–е — это уже винтаж очевидно.

AV: Я знаю, что что вы считаете себя в большей мере инженером-технологом, а декорирование — ваша второстепенная задача. Как вы считаете, насколько это профессия про творчество?

Я считаю, что дизайн — это 50 на 50, потому что дизайнер должен быть и инженером, и декоратором, художником. Мало что-то придумать красивое, нарисовать, очень важно понимать, как это сделать. Также нас учили и в университете, то есть у нас был и технический блок, мы объехали все лесозаводы, изучали сопромат, теоретическую механику, станки и также у нас были рисунок, живопись, композиция. Кстати, и исторически так сложилось: в знаменитой немецкой школе дизайна bauhaus (баухаус), появилась в начале 20 века и прекратила своё существование, когда нацисты пришли к власти в Германии, зарождалась тенденция, правило, как надо учить, там как раз и произошло объединение технологии и художников.

А что касается реставраторства, тут больше технического, понимания, как этот шпон где-то подклеить, как что соединить, а уже художественное второстепенно.

мебель.jpg

AV: Как вы придумываете мебель?

Я отталкиваюсь от помещения. Первым делом прихожу делать замеры. Клиенты, бывает, спрашивают сразу в лоб: «А как тут, а как там?» Я говорю: «Нет, я вам сейчас ничего не скажу, я просто померяю», потому что я не могу вот так сходу вам накидать. Я измеряю и начинаю с чертежа, чаще всего с плана сверху, чтобы понять, как в помещении всё расставить, чтобы клиентам было удобно. А когда уже я понимаю, как что будет стоять в габаритах, то уже можно выстраивать в объеме и уже фантазировать по поводу цвета, нюансов, мелких деталей. Сейчас вообще чаще всего работаю в новостройках и это идеальный вариант, когда есть пустое помещение, где можно и перегородки подвигать, то есть большое поле для фантазии.

AV: Чем вы вдохновляетесь?

Я считаю, что очень важна насмотренность в нашей профессии. Я смотрю много картинок, идей. И ещё у меня много книг специализированных, то есть их тоже могу полистать, посмотреть какие-то ключевые моменты — это что касается идей. А так по жизненному вдохновению — это путешествия по нашей области, это разгружает голову и тоже идеи приходят.

AV: Из чего состоит ваш рабочий день?

Я, мне кажется, практически без выходных работаю, но огромный плюс в том, что я много работаю дома. Если мне не надо на встречи, то я могу вообще не выходить из дома. Встаю достаточно рано, утром такое затишье, тебе никто особо не звонит, не пишет, все заняты своими делами, поэтому в первой половине дня я провожу приличное количество времени за ноутбуком, черчу, может быть, 3D выстраиваю или считаю, а ближе ко второй половине дня начинаются встречи с клиентами. То есть день у меня разбит на работу за компьютером и встречи. Встречи очень зависит от графика клиента, то есть как удобно ему. Еще я стараюсь планировать, чтобы в один день либо побольше дома посидеть, либо побольше встреч, чтобы не разрываться. И естественно очень много времени в магазинах провожу, поскольку необходим подбор отделочных материалов с клиентами.

стулья.jpg

AV: Что есть в мастерской реставратора?

В мастерской реставратора много чего есть. Для того, чтобы разобрать изделие нужны всевозможные отвертки, молотки, киянки, плоскогубцы, то есть обычный мелкий рабочий инструмент. Дальше, чтобы зачистить изделие у меня есть шлифовальная машинка, это уже посерьезнее инструмент, подороже. Всевозможные цикли, всевозможная химия для удаления старого покрытия лакокрасочного или краски, в общем чем намазана мебель, то надо снять. Еще есть огромное количество шлифовальных кругов, шлифовальной наждачки, чтобы это всё ошкурить дочиста. Много клеев, есть новые покрытия, это краски, масла, воск — это уж финишное покрытие. Много старой мебели, много пыли.

AV: Что вы чувствуете, когда работаете с антикварными вещами?

Я переживаю всегда, чтобы не испортить, волнуюсь, особенно, когда не своё, потому что ладно, если люди на блошином рынке мебель купили, а если это их прабабушки, то это уже совсем другая история, они же хотят сохранить память о прабабушке.

Также мне очень нравится процесс итоговый, когда начинаешь покрывать воском или маслом натираешь, вот тут я чувствую вдохновение, знаете, прилив сил, то есть это мотивирует очень двигаться дальше.

AV: Бывают ли вещи, которые уже не восстановить? Или всегда можно что-то придумать?

Конечно. Это называется мебель-доноры. Часто бывает, что из 3 стульев 1 ты можешь собрать. К сожалению, это так и особенно в нашей области, потому что как-то не очень берегли в своё время эту мебель, поэтому очень мало хороших образцов всё, что хорошей уже прибрано, в квартирках где-то стоит.

AV: Случались ли какие-нибудь необыкновенный истории, связанные с реставрацией мебели?

Прошлым летом я шла от клиентов, в своём дворе иду мимо помойки, уже 10 вечера было, смотрю: стоят два кресла, и они в принципе не в ужасном состоянии, на них нет пятен, то есть они отвращения не вызывали. Понятно, что грязные, но нормально. И всё, я поняла, что их надо брать и оперативном порядке, чтобы никто другой не забрал, нужно сразу разбирать и в машину. Причём машина семейная, она небольшая, поэтому пришлось за два раза, то есть одно кресло увезли сначала, а потом второе и оно дождалось нас.

AV: Какие вы выделяете минусы своей профессии?

Минусы я вижу больше в своём характере, например, гиперответственность, что не даёт расслабиться. Работа с людьми — это всегда сплошной стресс, особенно сейчас в ситуации пандемии, потому что усложнились поставки в наш город вообще всего на свете, то есть любых материалов, с чем мы работаем. Это всё влияет на сроки исполнения работ и вводит в стресс. Я всегда очень близко к сердцу принимаю те или иные проблемы, которые, к сожалению, не зависят от нас, а зависит от масштабных мировых проблем. Я думаю о работе постоянно, я могу быть на связи 24 на 7, не по телефону, конечно, по телефону вряд ли клиентам совесть позволяет звонить поздно, но пишут мне и в 12 ночи, и в час. И в принципе я могу и ответить и начинается рабочая беседа. Но это минус моего характера, а в целом глобальных минусов я не вижу, потому что это действительно хорошая специальность, в ней, если стараться, то можно зарабатывать. Причём здесь могут зарабатывать не только дизайнеры, здесь очень не хватает рабочих.

профиль.jpg

AV: Что нужно чтобы стать дизайнером? Реставратором?

Образование — техническое и художественное. Вкус, который формируется за счёт насмотренности. Обязательно коммуникабельность, потому что это работа с людьми, дружелюбный, открытый характер, в меру скромность — очень важное не зазнаться, когда ты добился в этой профессии каких-то высот. Огромное терпение, стрессоустойчивость и обязательно желание учиться, развиваться.

И в дополнении к всему этому, чтобы стать реставратором нужно, чего мне тоже не хватает, и я хочу над этим поработать, столярные навыки обязательно.

AV: То есть дизайнер без высшего образования невозможен?

Нет, я считаю, что обязательно нужно иметь высшее образование, потому что оно расширяет кругозор, развивает критическое мышление, дисциплинирует, учит ответственности и самостоятельности. Получается отличный мостик во взрослую жизнь.

фотографии Юлии Поповой и Олега Самойлова

Наверх